Портал 'Миф'

Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, выберите:
Вход || Регистрация.
декабря 10th, 2024, 7:56pm

Главная Главная Помощь Помощь Поиск Поиск Участники Участники Вход Вход Регистрация Регистрация
Форум портала «Миф» « Праздность в Китае »

   Форум портала «Миф»
   Научный форум
   Уголок востоколюба
(Модераторы: Mim, )
   Праздность в Китае
« Предыдущая Тема | Следующая Тема »
Страниц: 1  Ответить Ответить Уведомлять Уведомлять Послать Тему Послать Тему Печатать Печатать
   Автор  Тема: Праздность в Китае  (Прочитано 2972 раз)
Альвдис Н. Рутиэн
Гость

Е-мэйл

Праздность в Китае
« В: июня 8th, 2007, 2:59pm »
Цитировать Цитировать Править Править Удалить Удалить

http://ec-dejavu.ru/i/Idleness.html
 
Маслов А.А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. -  
 
М.: Алетейя, 2003, с. 275-282.
 
 
 
 
Праздная жизнь интеллектуала
 
 
 
    Тяготение к древности как вратам к духам предков породило целый ряд своеобразных нормативных тем для размышлений интеллектуалов и особую стилистику их жизни.
 
 
   Так, темой для возвышенных рассуждений, пришедшей из древнего мистического даосизма, стал сюжет об абсолютном «недеянии» (увэй), понимаемом как способность воздерживаться от действий, которые противоречили бы пути-Дао. «Дао дэ цзин» полон намеков на то, что истинное действие совершается где-то на невидимом, непостижимом уровне, материальный же мир просто не способен воспринять его. Так, великий наставник «действует недеянием и учит молчанием», а «лучший правитель тот, о котором народ не знает». Мудрец-правитель вообще находится в недеянии, а те, кто «освящен мудростью, не должны помышлять о действии» (§ 3).
 
 
   В этом пространстве именно абсолютное недеяние дает возможность почувствовать жизнь как таковую, если понимать под ней поток трансформаций и перевоплощений. «Освященные мудростью» просто не имеют права действовать в мире профанов, постоянно скрывая мистическое знание.
 
 
   Под влиянием этого в средневековой культуре возникает тема праздности (сянь) — удивительного ликования души от самого переживания естественности жизни в вечном потоке трансформаций. Сянь, обычно понимаемое как праздность, умиротворение, отдохновение, становится одной из основных жизненных концепций в китайском средневековье.  
275
 
     Даже сам иероглиф «сянь» («праздность» или «отдохновение»), исходя из его написания, можно понять как «любование месяцем, что виден в промежутке между створками ворот». Это нечто большее, чем просто быть незанятым. Это особый знак удивительной работы духа, сведенной к естественным изменениям вслед за изменениями мира, абсолютное «непомышление о действии».
 
 
    Это особое возвышенное состояние сознания, не занятого заботами, но и не бездельничающего. В китайском понимании праздности нет ни капли осуждения или порицания за безделье, скорее наоборот, это состояние может быть присуще только очень чистому и спокойному сознанию, когда происходит некое «деяние воистину», никак не связанное с производительностью труда.
 
 
  Человек пребывает в умиротворенно-радостном состоянии, взирая на «приход и уход вещей». Эта «праздность чувств» (сянь цин) воплощена в абсолютном, величайшем достижении (да чэн) духа, который проявляет себя не столько в работе, сколько в недеянии — увэй, связанном с полной деактуализацией собственного сознания, утратой личного «я» и предоставлением своей физической оболочки духам. Именно этот сюжет, в частности, передают картины, изображающие аристократа, возлежащего на соломенной кушетке на горной террасе, вдыхающего аромат цветов и взирающего на водные потоки, ощущающего свое единство с природой.
 
 
   Покой души, отсутствие желаний и стремлений являются лишь отражением столь же спокойной природы, это не покой самого человека, это ненавязчивое подчеркивание его неотторжимости от макрокосма. Причем покой единый, всеобщий, абсолютное «ничегонеделание», которое внезапно обращается в «Великое действо».
 
 
     На средневековых пейзажах появляется фигура ученого-интеллектуала, на фоне водных потоков, скал, вековых сосен он обычно полулежит на кушетке на горной террасе. Он празден духом и воплощает собой ту удивительную работу пути-Дао, который «пребывает в недеянии, но нет того, чтобы не свершалось». На других пейзажах два ученых праздно пьют вино в беседке, воплощая тему Конфуция «нет большей радости, коль друг приехал издалека».
276
 
 
 
   Слушание природы, саморастворение, самоутрата становятся знаками вечного отдохновения истинного эстета и мистика. Возвышенное «ничегонеделание» и «слушание песенок ветра» оказываются символом обращения к единственной истинной реальности. Именно в этих терминах Ли Бо описывает отшельническую жизнь Юань Даньцю:
 
 
В восточных горах
Он выстроил дом
Крошечный —
Среди скал.
С весны он лежал
В лесу пустом
И даже днем не вставал.
Он ручейка слышал звон
И песенки
Ветерка.
Ни дрязг, ни ссор
Не ведал он —
И жить бы ему
Века.
 
 
   Тема праздности практически всегда в китайском сознании связывалась с природными явлениями, чаще всего — с горами и водными потоками. Очень точно всеобщность праздного отдохновения передает знаменитый поэт и эстет Ван Вэй (здесь понятие «сянь» переведено как «умиротворение», «покой»):
 
 
В тиши Неба и Земли сумерки пришли.
Сердце мое с потоками могучими отдохновением полно,
Душа моя — в покое праздном
От потоков чистейших, что столь умиротворены.
Ручей прозрачный чащи высокие огибает.
Повозки и лошади мирно следуют мимо.
Человек умиротворен, тихо опадают цветы,
Ночь спокойна и холмы весенние опустели.
 
 
   В этом стихотворении ощущение праздности и чистоты сердца достигается обычным перечислением спокойных природных явлений. И в этой праздности нет ни сожалений, ни переживаний, ни тоски. Здесь праздность переведена на уровень философского созерцания и медитативного совершенствования. Не случайно генетически это состояние восходит к чань-буддийской проповеди «умиротворения сердца» или «отсутствия сердца» (у синь), когда человек полностью, абсолютно растворяется в этом мире.
 
 
   Однако в позднее средневековье в эстетике праздности появляются черты тоски и какой-то безысходности, несколько сближающие ее с поэтикой европейского декаданса. Обычно в поэтике отдохновенной праздности подмечается лишь возвышенно-эстетическая сторона, причина же столь широкого распространения мотивов ностальгии, уединения нередко ускользает от нас. Стремление к отдохновению явилось оборотной стороной колоссального давления со стороны китайской имперской культуры.
278
 
    Художественное творчество, таким образом, выступает не только как часть и продолжение всей китайской культурной традиции, но и как форма бегства от чудовищного давления имперской культуры. Человек, распластанный под давлением ритуальных канонов, норм поведения и — самое главное — своей собственной деиндивидуализации, стремится к внутреннему уединению. Это становится уделом и лейтмотивом возвышенной жизни интеллектуала, для которого мистическое чувство возведено на уровень эстетического и зримо художественного переживания. И все же это не эпатаж и не вызов обществу. Это продолжение свойственной китайской культуре норме одиночества интеллектуала.
 
 
    Существовала и особая стилистика «уединенной» чиновничьей жизни, которая, в частности, предписывала уезжать далеко от родных мест. В некоторые эпохи чиновников специально посылали за 500 ли от родной деревни. Само расставание с друзьями и партнерами по «мудрым беседам» приобретало эстетическое звучание, в результате которого, например, даже родилась поэтическая тема чиновничьих странствий и постоянной перемены мест. На картинах с таким сюжетом могла быть изображена беседка, в которой сидит задумчивый ученый, и челн, на котором отправляется в путь его друг. А танский поэт Ван Бо (649-676) написал своему уезжавшему другу, назначенному на должность правителя уезда:
 
 
В душе предчувствую с тобой прощанья час,
Скитания по службе — удел обоих нас.
 
 
    Точно так же печалится о своем брате, что уезжает на службу в другую область, поэт Лу Чжаолинь: «Глядим расставаясь — друг друга жалеем молча».
 
 
  Тема одиночества и возвышенной покинутости постоянно звучит в китайском художественном творчестве. Более того, это было превращено в стилистику канонической жизни эстетов, поэтов, ученых и даже некоторых чиновников. Тоска и уныние оказываются равноценными углубленным размышлениям и некой особой китайской праведности бытия. Например, о поэте и талантливом чиновнике Юй Сине сохранились следующие строки великого поэта Ду Фу:
 
 
В унынии прошел весь путь Юй Синя,
И все же на закате жизни стихи его пересекли Речное ущелье.
280
 
 
 
  Юй Синь (513—581), живший в период противостояния Северных и Южных династий, долгое время был объектом восхищения Ду Фу. Он родился на юге, однако ему пришлось против своей воли жить на севере и служить северным правителям, что вызывало у него немало разочарований. Образ Юй Синя в этом стихотворении — символ предающегося печали, грусти человека, который мог найти себе утешение только в поэзии. Он так и не смог вернуться в родные места, но строфы его «пересекли Речное ущелье», то есть реку Янцзы, возвратившись на родину как эхо мыслей и переживаний самого Юй Синя.
 
 
   Невозможность «пересечь реку», то есть вернуться назад, например: в родные места, в детство, к праведному правителю, которого пришлось покинуть, — мотив очень древний, восходящий к «пересечению реки» во время транса архаического шамана или медиума. Разумеется, к эпохе Тан это «пересечение» уже превратилось в эстетическую категорию, описывающую чистоту грусти, однако генетически оно осталось связанным с путешествием в мир духов и пересечением при этом неких горных потоков, например: «желтых вод», где обитают духи умерших, некой Великой реки и т. д. Мотив смерти как пересечения реки присутствует во многих культурах, достаточно вспомнить пересечение реки Леты в греческой мифологии. Вернуться из этого путешествия способен лишь посвященный шаман, в ряде мифов перевозивший людей на тот берег, сопровождавший душу в его последнем путешествии. Юй Синь же хотя физически и не смог пересечь Речное ущелье, но за него это сделали его стихи, и тем самым он обрел статус бессмертного-сяня.
 
 
    Пересечение реки в китайской поэзии всегда связано с возрождением, возникновением чего-то невероятного, неестественного для мира бытия, но вполне обычного для иллюзорно-мистического опыта. Ду Фу, хорошо знакомый с даосской символикой смерти, неоднократно использовал этот мотив. Например, оказавшись из-за восстания Ань Лушаня в разлуке со своей семьей, Ду Фу написал строки:
 
 
Так стоит ли Ткачихе с Пастухом столь сильно горевать,
Коль осень каждую дано им реку пересекать?
 
 
    Пастух и Ткачиха — популярные герои китайской народной традиции. Ткачиха — дочь Небесного правителя — вышла замуж на Пастуха, который был обычным смертным. Истосковавшись по дому, она отправилась на Небо, Пастух же устремился за ней, но не смог пересечь «Небесную реку» — Млечный Путь, то есть в человеческом обличье не смог попасть в царство мертвых. С тех пор влюбленные страдают друг без друга, будучи не в силах пересечь Небесную реку. И все же раз в году, на седьмой день седьмой луны, в тот момент, когда сороки образуют мост через реку, они могут встретиться. Поэту известна некая медиумная техника проникновения в мир мертвых и возвращения из него, без утраты при этом земной сущности. Ду Фу восклицает: «О, если б мне раньше знать о времени прилива!», то есть о способе и времени пересечения границы между двумя мирами. Выражение «время прилива» (чжао синь) также обозначает верность, надежность, неизменность свойств человека, и таким образом мотив встречи и расставания двух влюбленных или двух друзей (что, собственно, и подразумевал Ду Фу) благодаря использованию древней символики открывается как обретение состояния бессмертного-сяня.
Зарегистрирован
Страниц: 1  Ответить Ответить Уведомлять Уведомлять Послать Тему Послать Тему Печатать Печатать

« Предыдущая Тема | Следующая Тема »

Форум портала «Миф» » Powered by YaBB 1 Gold - SP1!
YaBB © 2000-2001,
Xnull. All Rights Reserved.

Google
 

Подсайты и проекты Миф.Ру:
Epic.Mith.Ru
современное изучение эпоса
Arigato.Mith.Ru
Япония: древняя и современная культура
Caucas.Mith.Ru
наука, культура и природа Северного Кавказа
Museum.Mith.Ru
современная мистическая живопись
День в истории
иллюстрированная летопись культуры и истории

Портал "Миф"

Научная страница

Научная библиотека

Художественная библиотека

Сокровищница

"Между"

Творчество Альвдис

"После Пламени"

Форум

Ссылки

Каталоги


Общая мифология

Общий эпос

Славяне

Европа

Финны

Античность

Индия

Кавказ

Средиземноморье

Африка, Америка

Сибирь

Дальний Восток

Буддизм Тибета

Семья Рерихов

Искусство- ведение

Толкиен и толкиенисты

Русская литература

На стыке наук

История через географию


Зверики Пейзажи Чудеса природы Живопись fantasy Живопись космистов Летопись культуры Модерн Мир Толкиена Буддийское искусство Национальные культуры Кимоно Рукоделие Улыбнемся!
портал "Миф" (с) 2005-2014

Rambler's Top100 mith.ru