Форум портала «Миф»


    
      
        Форум портала «Миф»
        (http://www.mith.ru/cgi-bin/yabb2/YaBB.pl)
      

        Пристанище книжных детей >> ...характер ардический, скверный! >> Боевичок.
        
(Message started by: Тиль. Просто Тиль... на июня 8^th, 2004, 10:51pm)

Заголовок: Боевичок.
Прислано пользователем Тиль. Просто Тиль... на июня 8^th, 2004, 10:51pm

Это маленький эксперимент, навеяный небезызвестным творением Клода и Марго "Адвокат". Тем не менее, слэша здесь нет и не будет. Это просто попытка "старой сказки на новый лад", а по большому счету, просто плод моего графоманства. Ну куда его еще выкладывать, если не на форум. ;)

Короче, читайте, ругайте, или не ругайте...

Данный текст не является наездом, наскоком и не несет никакой направленной агрессии на членов того или иного фэндома.

Итак:

История Первая.

Феанор проснулся во второй половине дня – точнее он не мог сказать, ибо будильника в комнате не было, а ручные часы он вчера то ли пропил, то ли потерял. Болела голова, во рту словно ночевал табун лошадей, общее состояние было куда хуже, чем просто «средней паршивости». Юноша неимоверным усилием воли заставил себя подняться и на ватных ногах поплелся в душ.
Такие утра он ненавидел. Даже если не считать того, что после каждой такой пьянки его мутило физически – было мерзко на душе. И мысль о предстоящем разговоре с отцом оптимизма не добавляла. Все было сказано уже двести раз, и двести раз сын Финвэ угрюмо отмалчивался, разглядывая узор на ковре в кабинете.
Но ничего не менялось.

Ему было лет четырнадцать, когда присутствие в доме этой «крашеной дуры», как про себя Феанор окрестил Индис уже лет в десять, стало невыносимым. Тогда же был заброшен коллеж. Появилась какая-то непонятная кампания. Возвращение в родные пенаты после недельного отсутствия уже не казалось чем-то экстраординарным. Деньги у него водились.
Словом, Феанор рос типичным трудным подростком.

Когда в шестнадцать лет его доставили в госпиталь министерства здравоохранения «Лориэн» с огнестрельным ранением, он отмалчивался три дня, не называя даже своего имени. На четвертый его перевели в одноместную палату, а на пути назойливого копа, в очередной раз явившегося его допрашивать, просто грудью лег адвокат в костюме «с иголочки» и с недвусмысленно проступающим под пиджаком пистолетом. Отец в госпитале так и не появился.
Разговор, состоявшийся после выписки Феанора из госпиталя, он вспоминать не любил. Под конец Финвэ, устало опустившись в кресло, уже на остатках гнева выдохнул: «Но коллеж ты обязан закончить, слышишь?!» «Хорошо, папа», - отозвался Феанор и вышел.
Следующий год он учился, как безумный. Финвэ молился про себя, что сын, наконец-то, взялся за ум. Но выяснилось, что столько усилий было приложено только затем, чтобы в конце года небрежно бросить на стол отца диплом экстерната и в тот же день вновь исчезнуть в неизвестном направлении.
Еще год пролетел в каком-то угаре. Сроки отсутствия Феанора измерялись порой месяцем или двумя. Возвращался он то побитый, то больной, как правило, без гроша в кармане и неизменно злой, как черт – это был его обычное состояние. Впрочем, в редкие моменты, когда он был трезв, не слишком зол, не страдал очередным приступом жестокой депрессии, которые за этот год участились до крайности, словом, под настроение, Феанор и сейчас мог едва ли не с закрытыми глазами починить или перебрать любой мотор. Дрался он самозабвенно, с лихвой компенсируя недостаток тренировок неукротимым нравом. Но большая часть времени проходила за распитием горячительных жидкостей (причем Феанора непрерывно тошнило и от жидкостей, и от собутыльников), или за подготовкой какого-нибудь «дела».

«Что произошло вчера? – Феанор не так часто оказывался дома после очередного «загула», чтобы сам факт его нахождения здесь не наводил на размышления. – Так что же произошло вчера?»

То, что они пили и пили много – было несомненно. Сперва в каком-то баре, потом просто на улице, пополняя запас в каждом следующем магазине. Потом их непристойно орущая ватага ввалилась в дом. «Хана, - на этом месте у Феанора упало сердце. – Я что, приволок сюда всю эту шоблу?» На это походило. Потом вниз сошел отец… Что он, будучи пьяным именно настолько, обычно орал отцу, Феанор знал. Теперь знают и все те, кого он вчера привел за собой…
В желудке тоскливо заныло. Что бы там ни было, а отца Феанаро почти боготворил. Да какое «почти» - по мнению своего старшего сына, Финвэ был сама непогрешимость. Во всяком случае, в том, что не касалось его второй жены.
Всего вспомнить не удавалось, но суть была ясна. Видимо, когда Финвэ надоело слушать оскорбления, он велел просто разогнать гогочущих юнцов, а своего вдрызг пьяного сына увести спать.

Феанор задумчиво потер лоб ладонью и вылез из душа. Объясняться с отцом придется, так или иначе, и чем быстрее, тем лучше.

Финвэ он увидел в приоткрытую дверь кабинета. Отец сосредоточенно что-то писал правой рукой, левой придерживая около уха трубку, и одновременно кивал кому-то находившемуся в кабинете. Феанор, решив что у отца посетитель, уселся на диван в приемной и стал ждать. Наконец, Финвэ, видимо, повесил трубку и обратился к своему посетителю.
-Видишь, Ноло, как получается, - голос отца звучал глухо. – На переговоры тебе придется ехать без меня. Впрочем, с тобой будет Хэлек, он не даст тебе попасть впросак. На самом деле, переговоры будет вести он, так что ты только делай то, что он скажет.
-Все будет ОК, не волнуйся, - голос собеседника Финвэ был каким-то странно юным. Словно говорил мальчик, у которого едва начал ломаться голос. – Во-первых, я уже ездил на переговоры с тобой, так что совсем уж новичком не буду, а во-вторых, ты же сам сказал, со мной будет консильери, так что все в полном порядке. Мне можно идти, отец?

Феанор вскочил: «Отец!!!» Он как-то подзабыл, что у него есть брат… «Если выродка этой дряни вообще можно считать братом», - поправился он про себя.
Тем временем дверь кабинета открылась, и на пороге появился светловолосый подросток лет четырнадцати в синих джинсах и свободной шелковой рубашке совершенно невообразимого цвета «электрик». Увидев Феанора, подросток скорчил демонстративную гримасу и, оглянувшись назад, сказал: «Отец, Феанаро проснулся и сидит здесь».
Старший сын Финвэ среагировал практически мгновенно:
- Для тебя я – Феанор, Ноло, детка, - свистящим шепотом произнес он, приближаясь к подростку, в глазах которого успели уже мелькнуть нехорошие искры. Нолофинвэ терпеть не мог, когда его называли «деткой». И терпеть не мог, когда это делал Феанор.
Братья не любили друг друга – чтобы не сказать большего, и до тех пор, пока младшему не исполнилось двенадцать, Нолофинвэ отступал с территории сражений, в основном словесных, с неизменными потерями. Да и по сей день их встречи с Феанором, крайне редкие, к счастью, в абсолютном большинстве случаев завершались перепалкой, победителем из которой, как правило, выходил старший. Хотя, и Ноло отмечал это не без удовольствия, исход сражений все чаще сходился в «пат».
Но Финвэ явно не собирался быть свидетелем очередной пикировки – его голос раздался как раз в тот момент, когда весь арсенал дежурных и вновь изобретенных колкостей запросился на язык обеим сторонам.
- Ноло, - как всегда предельно спокойно окликнул он сына, и подросток со смешанным чувством досады и облегчения обернулся к нему.
- Да, отец? – вежливо отозвался он.
- Если я не ошибаюсь, то у тебя через несколько минут тренировка, а завтра – два семинара?
- Да, отец, все верно, - Нолофинвэ уже явно справился с собой, и заговорил тем самым тоном «образцового сына», который так бесил Феанора.
- Тогда тебе лучше идти, не так ли?
- Да, конечно, отец. Удачного дня, - Ноло кивнул отцу, прощаясь, и, стремительно миновав приемную, насмешливо помахал Феанору, одарив его обворожительной улыбкой и с трудом удержавшись от искушения просто показать нос.
Феанор закусил губу и сощурился, словно наводя прицел. (Щ-щ-щенок! Да я из него себе варежки сошью. Откручу голову, и скажу, что так и было.)
Юноша уже забыл, что пришел сюда не за этим. Его интересы, его право старшего сына слишком беспардонно попирали. А оставлять подобные вещи просто так, он не привык. И не собирался!
Глубоко вдохнув, Феанор вошел в кабинет. Финвэ что-то стремительно писал, и Феанор молча уселся в кресло напротив, решив, что подождет, пока отец освободится.
В молчании прошло несколько минут. Феанор хмурился, глядя перед собой. В его душе скручивалась тугая пружина, готовая вот-вот сорваться. Наконец, Финвэ нарушил молчание.
-Тебе что-то нужно? – негромко поинтересовался он, оторвавшись от письма.
-Да в общем-то нет, - отозвался его сын.
Разговор начинался на температуре не выше абсолютного нуля.
-Я только хотел спросить, - продолжил Феанаро, чувствуя, что с каждым словом все сильнее заводится - с каких это пор этот щенок ведет переговоры от лица Семьи?
-А кого мне посылать на переговоры? – еще более холодно отозвался Финвэ, поднимая глаза от записей, - Вечно полупьяного юнца, плюющего на все на свете, начиная с себя и заканчивая честью Семьи?
Кресло, в котором сидел Феанор, грохнулось на пол. Сам он теперь стоял прямо перед отцом, сжимая кулаки. Разделял их только стол.
-Шли кого угодно! – зло прошипел юноша, - Хоть ученую крысу! Но если этот ублюдок, этот кошачий выродок, сыночек этой валмарской шлюхи хочет жить…
Договорить он не успел – где-то в голове взорвалась тугая красная граната, и Феанаро обнаружил себя лежащим на полу. Отец смотрел куда-то мимо, брезгливо встряхивая кистью. Голова гудела.
-Пшел вон, - Финвэ бросил это с таким брезгливым безразличием, что Феанор задохся.
-Ах так, - только и сказал он, поднимаясь с полу, - Ну ладно.

Феанор летел по коридору, готовый убить кого угодно, кто бы ни попался на пути. Он просто кипел от ярости. Отец его ударил – и ради кого! Это не укладывалось в голове.
Впрочем, гораздо больше юного нолдо из колеи выбил тон отца, и это вмещалось в сознание еще хуже. От этого тона хотелось забиться в угол и тихонько заплакать… Или вылезти на крышу дома и завыть.
Обычно в таких ситуациях Феанор шел в зал, где тренировались личные телохранители и курьеры, и просил первого попавшегося тренера «помотать» его. На общепринятом сленге это значило «замучить до несоображения». Именно это ему сейчас и было нужно – не соображать. Но зал был недоступен, ибо в зале тренировался Ноло, и эта мысль не добавила Феанору любви к младшему брату. Финголфин и тут его «подвинул».
Феанор перешел на шаг.
Младший ездил на переговоры – значит, отец брал его с собой. Он учился в том же коллеже, что и старший сын Финвэ – и стало быть получал подготовку ничуть не хуже. Представляли ли его главам других Семей? Очевидно, да. «Отец готовит из него преемника, - Феанаро констатировал это с каким-то мрачным удовольствием. – Ну конечно, а кого еще. Как можно рассматривать как наследника «вечно полупьяного юнца, плюющего на все на свете». Значит, я здесь уже не нужен».
Стало совсем тоскливо. Коридоры огромного особняка в этот час пустовали, так что не было возможности ни поссориться с кем-нибудь, ни просто разнюхать последние новости. Например, узнать, что за переговоры ведет Семья.
«Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то это дежурные переговоры с Ингвэ. Все-таки у них с отцом общий бизнес в сфере развлечений… Будь это что-то посерьезнее, вряд ли на переговоры отправили бы этого… Уж отец нашел бы возможность поехать сам».

Он и сам не заметил, как оказался на третьем этаже – возле двери в комнату отца. Оттуда доносились голоса. Повинуясь неизвестно откуда взявшемуся желанию, Феанор постучал. За дверью не отозвались, но голоса звучать продолжали, хотя слов было не разобрать.
Феанор толкнул дверь.
Комната была пуста – только на стене говорило радио. Какой-то явно страдающий от жары журналист брал интервью у какого-то страдающего отсутствием интеллекта рок-музыканта.
Юноша вошел, не прикрыв за собой дверь.
Финвэ занимал комнату, зеркально соответствующую комнате Феанора. Только комната отца располагалась в западном крыле, а сына – в восточном. Пол покрывал светлый ковер, между двух окон стояла широкая постель, а в углу пристроился компьютерный столик. На тумбочке возле кровати выстроились какие-то флакончики, неизвестного происхождения. Конечно, это было не вполне вежливо – так вот входить в комнату отца… только было уже поздно, и Феанор машинально взял один из пузырьков. «Корвалол» - гласила этикетка. Пузырек был наполовину пуст. Там же на тумбочке обнаружился ранее не замеченный тонометр, - видимо, одна из лучших последних моделей. Все в полном порядке – строгие ряды бутылочек, аккуратно сложенная манжета и свернутая трубка аппарата – в этом Финвэ оказался себе верен.
Но все остальное имело смысл обдумать.
Количество лекарств для сердечников на отцовском столике наводило на вполне недвусмысленные выводы. «Ему ведь нет и сорока пяти, - растерянно думал Феанор, - тем не менее, на то похоже, что всю эту дрянь он регулярно принимает, и уже давно. И тонометр – стало быть, давление мерит так часто, что и семейного доктора не навызываешься». Юноша мысленно обругал себя. Долго гадать, кому, по крайней мере отчасти, принадлежала сомнительная заслуга доведения Финвэ до имеющегося состояния, было нечестно, глупо и трусливо.
Феанор еще раз мысленно обругал себя скотиной. И еще раз. И еще… пока за его спиной не раздался холодный – предельно холодный голос:
- Что ты делаешь в моей комнате, позволь узнать? – от неожиданности Феанор едва не подскочил. Неловко поставил на тумбочку пузырек, который до этого беспрерывно вертел в руках, опрокинув при этом еще штук пять.
- Э-э-э-э… тебя ждал, - отозвался он наконец, невольно чувствуя, как под ледяным взглядом отца по загривку побежали мурашки.
- Да, - Финвэ, казалось, был исполнен сарказма, - и зачем это, позволь спросить? – растерянный вид Феанора он то ли не замечал, то ли предпочитал игнорировать.
- Я…э-э-э-э, - юноша пытался собраться с мыслями, - я хотел тебе кое-что сказать. Да. Точно.
- И что же позволь узнать? – ему почудилось, или в саркастических интонациях отца проскользнули нотки доброжелательной иронии…
- Ну… я – свинья. В смысле, эгоистичный беспардонный и бестактный субъект, обормот и все такое. И, умоляю, не говори, что все это для тебя не новость!!!
Вот теперь можно было с уверенностью сказать – в глазах Финвэ проскочила-таки почти веселая искорка. Несколько секунд, или десятков секунд, они смотрели друг на друга. Наконец Финвэ нет, не улыбнулся – усмехнулся, но не горько и не зло.
- Ладно. С завтрашнего дня перейдешь в распоряжение Махтана. Посмотрим.

* * *
Утром следующего дня, около восьми часов, Феанор сидел в небольшой конторе где-то на окраине, среди немногочисленных оставшихся в городе трущоб. Интерьер конторы больше всего подходил для, съемок вестерна – так обычно изображались захолустные банки, пустующие бары или дом шерифа. Впрочем, Махтан и был чем-то вроде шерифа. Только… несколько своеобразного. Сейчас хозяин дома сидел перед Феанорм – сидел прямо на столе, и говорил.
- Здесь, обычно, в такие дни тишина и покой. Раньше – это был штаб для своих на случай беспорядков в городе, теперь – просто опорный пункт. В трущобах у нас тоже дела – а доехать сюда быстро, сам знаешь, нелегко. Вот и приходится держать эту контору. Здесь – четыре боевика, я да ты. Ребята еще не появились – будут ближе к полудню. Если у кого-то из наших будут в этом районе неприятности – позвонят и попросят разрядить обстановку. Впрочем, все это тебе и так известно.
Феанору было известно. В этих районах он ошивался лет с пятнадцати – вернее, появлялся наездами. Когда компания «золотой молодежи» надоедала до тошноты, он приезжал в трущобы и, набрав себе команду из местной шпаны, вел их пить пиво. По этим улочкам они с гиком и свистом носились на «досках», а потом и на мопедах, пугая прохожих. Не обходилось и без драк – жестоких, как все уличные свары. Здесь же был продан угнанный на спор мотоцикл – и тогда его чествовали как «фартового», и это было приятно. Но даже ввязываясь в самые рискованные предприятия, он порой чувствовал себя неловко перед местными. Ему, в случае провала, надо было только позвонить Махтану – и проблема бы решилась сама собой. Им, как правило, грозило кое-что посерьезнее семейных неприятностей. А теперь Феанору предстояло не ввязываться в приключения, а вытаскивать из этих «приключений» тех, кого Семья признала своими. То есть, делать то, что раньше делал Махтан. После небольшой паузы, консильери продолжил:
- Не думаю, что ты здесь застрянешь дольше, чем на пол года, - это прозвучала как попытка утешения. – Твоему отцу надо убедиться, что все серьезно. Что ты действительно… хм… заинтересовался бизнесом. Феанор задумчиво смотрел в окно.
- А что потом? – негромко спросил он.
- Скорее всего, я же поведу тебя дальше, - спокойно отозвался Махтан, - Поверь, контроль над трущобами – не единственное мое занятие.
- Я знаю, - флегматично отозвался Феанор, - а эта контора не просто опорный пункт боевиков, а иначе с чего бы в подсобке торчало такое количество ящиков?

* * *
День тянулся без конца. Над городом стояла жара. Маленький холодильник в подсобке явно не справлялся, и пиво извлекалось из него почти теплое. «Надо купить новый, - грустно думал Феанор, - если уж приходится торчать здесь и заниматься рутиной, то, по крайней мере, это надо делать с комфортом».
Махтан курил.
За весь день – ни одного происшествия. «С нами здесь без крайней нужды не пререкаются. Нас уважают. И боятся. Так что одно-два происшествия в месяц – это норма», - так все это затишье откомментировал консильери.
Когда за пыльными витринам конторы заревел мотор и показался силуэт мотоциклиста, Феанор оживился. Появилась надежда заняться хоть чем-нибудь, кроме ожидания. Мотор заглох, и дверь, повинуясь решительному, но не сильному пинку, распахнулась. Новоприбывший влетел в комнату, на ходу сдергивая с головы шлем.
Под шлемом обнаружилась невероятно-рыжая шапка волос, а из-под нее по комнате стрельнул пронзительный взгляд ярко-зеленых глаз. Но прежде, чем Феанор успел разглядеть что-то еще, обладатель, а вернее, обладательница, этой золотистой роскоши, стремительно приблизилась к Махтану.
-Привет, отец. Как дела? – легкое прикосновение губ к небритой щеке консильери, - и девушка непринужденно уселась на высокий табурет, стоявший рядом со столом. Сидела она, как стремительная хищная птица – подобравшись и, кажется, готовая в любую секунду вскочить.
-Как видишь, - Махтан улыбнулся и, как мысленно выразился Феанор, «зацвел». – Да, - спохватился консильери, - знакомься – это Феанор, я тебе о нем говорил.
Девушка стремительно крутанулась на табуретке, и Феанору стало несколько неловко – его достаточно редко сверлили столь пытливые глаза, словно говорившие «а-а-а, так вот ты какой… ню-ню». Впрочем, в долгу он не остался – смутить старшего сына Финвэ было не так-то просто. Несколько секунд они «играли в гляделки». Наконец, девушка пробормотала нечто вроде «хм» и, легко соскочив с табурета, сделала шаг вперед, протягивая руку.
- Я – Нэрданель. Будем знакомы.
- Будем, - Феанор встал и сделал шаг к ней навстречу. Что-то было не так, но в чем дело, он понял, только подойдя еще на шаг – дочь Махтана была почти одного с роста, - при том, что на ее ногах были самые обычные кроссовки! – и вместо того, чтобы пожать руку девушки, он неожиданно наклонился и – осторожно поцеловал. Поднимая голову, юноша не без удовольствия заметил, что Нэрданель изо всех сил старается скрыть выражение удивления. Ее выдали глаза. Феанор ухмыльнулся про себя, а вслух добавил:
- Польщен знакомством.
В глазах девушки появилось новое выражение… насмешливое, что ли? Но, похоже, его не сочли достойным дальнейшей беседы – Нэрданель вновь уселась на табурет и весьма эмоционально сообщила отцу:
-Да, ты в курсе, что выкинул наш идиот ректор? Заявил, что факультет обойдется и без кафедры ядерной физики – как тебе это нравится! А я вам говорю, что на кафедру ему плевать, его лаборатория интересует, - последняя фраза была произнесена таким тоном, словно с нею кто-то спорил. - А нет кафедры – нет лаборатории. Никаких дотаций на опыты. И никакой конкуренции.
-Ты имеешь в виду, - начал Махтан, но девушка не дала ему договорить:
-Да, именно это я и имею в виду – он так и не простил нам тот гранд, который мы отбили у его обожаемых химиков! Можно подумать, если прикрыть кафедру, все решится само собой!!! Не дождется! – темпераментно завершила она, решительно стукнув кулаком по столу. И тут же оказалось, что она уже стоит, надевая шлем, и скороговоркой выкладывая Махтану. – Ладно, пап, я побежала, у нас в профсоюзе сегодня сход – буду поздно, не скучай. Котлеты в холодильнике, суп там же, и, пожалуйста, не расплавь чайник. Пока, парень! - Феанор, задумчиво потягивавший в этот момент пиво, чуть не подскочил, сообразив, что фраза адресуется ему, и подавился. - Ты пролил пиво на футболку, ты в курсе? – прозвучало от двери, и еще через секунду за окном взревел мотор.
В комнате неожиданно стало просторней.
Минуту спустя, Феанор обнаружил, что все еще ошарашено смотрит на закрывшуюся за Нэрданель дверь.
-Махтан, - проговорил он с расстановкой, - так это твоя дочь?
Консильери обернулся к нему. На смуглом, сморщенном лице проскользнуло странное выражение полуулыбки, и Махтан вновь отвернулся к окну.
-О да. Единственная, - чуть растягивая слова, отозвался он, - но учти, меньше, чем за главу дома, я ее не отдам.
Феанор снова подавился, второй раз за этот день. Закашлялся, почти до слез, и сипло поинтересовался:
-Наследник главы дома, устроит?
Махтан ухмыльнулся.
-Посмотрим. Смотря какой наследник. Смотря какого дома…

* * *
Сентябрь выдался жарким, и студенты в аудиториях страдали от духоты. Не спасли ни распахнутые настежь окна, ни поглощаемая в невероятных количествах минералка. После четвертой по счету лекции, голова шла кругом, а надо было еще заглянуть на кафедру. Нэрданель стремительно пролетела по коридору, толкнула тяжелую дверь и – о счастье! – на кафедре почти никого не было, зато работал кондиционер. По крайней мере один! Во втором копался какой-то полузнакомый тип. Ах, да, он еще поздоровался с ней в столовой на большой перемене. Девушка упала в одно из кресел, с облегчением переводя дух.
-Привет, - наконец произнесла она, - ты что, новый лаборант?
-Ну, - не отрываясь от кондиционера протянул парень, - в некотором роде.
-Первокурсник? – высказала догадку Нэрданель, протягивая руку к графину с водой.
-Угу, - он разогнулся, и девушка от неожиданности пролила на себя чуть не пол стакана. Перед ней стоял Феанор и с невинным видом улыбался.
-Поступил в этом году, - явно получая удовольствие от только что разыгранного спектакля, сообщил он.